Неточные совпадения
Так пускал он в ход свои нравственные силы, так волновался часто по целым дням, и только тогда разве очнется с глубоким вздохом от обаятельной мечты или от мучительной заботы, когда день склонится к вечеру и
солнце огромным
шаром станет великолепно опускаться за четырехэтажный дом.
Автомобиль бешено удирал от пожарного обоза, запряженного отличными лошадьми. Пока не было телефонов, пожары усматривали с каланчи пожарные. Тогда не было еще небоскребов, и вся Москва была видна с каланчи как на ладони. На каланче, под
шарами, ходил день и ночь часовой. Трудно приходилось этому «высокопоставленному» лицу в бурю-непогоду, особенно в мороз зимой, а летом еще труднее:
солнце печет, да и пожары летом чаще, чем зимой, — только гляди, не зевай! И ходит он кругом и «озирает окрестности».
Девочка перестала плакать и только по временам еще всхлипывала, перемогаясь. Полными слез глазами она смотрела, как
солнце, будто вращаясь в раскаленной атмосфере заката, погружалось за темную черту горизонта. Мелькнул еще раз золотой обрез огненного
шара, потом брызнули две-три горячие искры, и темные очертания дальнего леса всплыли вдруг непрерывной синеватою чертой.
Подобно как в мрачную атмосферу, густым туманом отягченную, проникает полуденный
солнца луч, летит от жизненной его жаркости сгущенная парами влага и, разделенная в составе своем, частию, улегчася, стремительно возносится в неизмеримое пространство эфира и частию, удержав в себе одну только тяжесть земных частиц, падает низу стремительно, мрак, присутствовавший повсюду в небытии светозарного
шара, исчезает весь вдруг и, сложив поспешно непроницательной свой покров, улетает на крылех мгновенности, не оставляя по себе ниже знака своего присутствования, — тако при улыбке моей развеялся вид печали, на лицах всего собрания поселившийся; радость проникла сердца всех быстротечно, и не осталося косого вида неудовольствия нигде.
Вечером
солнце село по всем правилам искусства: оно точно утонуло золотым
шаром в пылавшем море крови, разливая по небу столбы колебавшихся розовых теней.
Где-то сзади я слышал пронзительный писк птиц над Стеной. А впереди, в закатном
солнце — из малинового кристаллизованного огня —
шары куполов, огромные пылающие кубы-дома, застывшей молнией в небе — шпиц аккумуляторной башни. И все это — всю эту безукоризненную, геометрическую красоту — я должен буду сам, своими руками… Неужели — никакого выхода, никакого пути?
Ну, вот хоть бы это. Нынче утром был я на эллинге, где строится «Интеграл», и вдруг увидел станки: с закрытыми глазами, самозабвенно, кружились
шары регуляторов; мотыли, сверкая, сгибались вправо и влево; гордо покачивал плечами балансир; в такт неслышной музыке приседало долото долбежного станка. Я вдруг увидел всю красоту этого грандиозного машинного балета, залитого легким голубым
солнцем.
— Да, как
шар! Она так на воздухе и держится сама собой и кругом
солнца ходит. А солнце-то на месте стоит; тебе только кажется, что оно ходит. Вот она штука какая! А открыл это все капитан Кук, мореход… А черт его знает, кто и открыл, — прибавил он полушепотом, обращаясь ко мне. — Сам-то я, брат, ничего не знаю… А ты знаешь, сколько до солнца-то?
«Наше
солнце» уже близилось к горизонту багровым раскаленным
шаром, точно невидимая рука хотела опустить его в Финский залив, чтобы охладить немного.
— Надо полагать, что в спектре
солнца его нет… гм… ну, одним словом, надо полагать, что добыть его можно только от электрического света. — Он любовно поглядел на матовый
шар вверху, вдохновенно подумал и пригласил к себе в кабинет Иванова. Он все ему рассказал и показал амеб.
Мы отлично провели этот день, ходили в лес, несколько раз принимались пить чай, а вечером, когда
солнце стояло багровым
шаром над самым лесом, старик-караульщик, который один жил на Половинке в качестве прислуги, заменяя кучера, горничную и повара, развел на берегу речки громадный костер; мы долго сидели около огня, болтая о разных разностях и любуясь душистой летней ночью, которая в лесу была особенно хороша.
Мы проговорили до самого утра и улеглись спать только тогда, когда
солнце начало подниматься из-за горизонта багровым
шаром; пьяный Мухоедов скоро заснул на диване, а я долго ворочался на его жесткой постели.
Он смотрел, как навозный жук хлопотливо и усердно тащит куда-то свой
шар, как паук, раскинув хитрую радужную сеть, сторожит мух, как ящерица, раскрыв тупую мордочку, сидит на
солнце, блестя зелеными щитиками своей спины; а один раз, под вечер, он увидел живого ежа!
Погода стояла теплая, ясная; поднимавшееся на небосклон
солнце ярко освещало городские здания и кремлевские стены и переливчатым блеском играло на золотом
шаре Сумбекиной башни.
Склонялся день к вечеру; красным
шаром стояло
солнце над окраиной неба, обрамленной черной полосой лесов; улеглась пыль, в воздухе засвежело, со всех сторон понеслось благоуханье цветов и смолистый запах ели, пихты и можжевельника; стихло щебетанье птичек, и звончей стал доноситься из отдаленья говор людей, возвращавшихся с полевых работ.
В лесу ждала Ефрема атмосфера удушливая, густая, насыщенная запахами хвои, мха и гниющих листьев. Слышен легкий звенящий стон назойливых комаров да глухие шаги самого путника. Лучи
солнца, пробиваясь сквозь листву, скользят по стволам, по нижним ветвям и небольшими кругами ложатся на темную землю, сплошь покрытую иглами. Кое-где у стволов мелькнет папоротник или жалкая костяника, а то хоть
шаром покати.
Какой ураган?! На океане мертвый штиль. Бирюзовое небо без облачка. Раскаленным
шаром сверкает
солнце. Барометр стоит высоко.
Прохладная вода в большой мраморной ванне и затем душ освежили Володю, но ненадолго. Довольно было одеться и пройти несколько шагов до веранды, чтобы облиться потом.
Солнце, палящее
солнце, повисшее каким-то огненным
шаром с безоблачного, голубого неба, так и накаливало. Чувствовалась какая-то истома… Хотелось освободиться от одежд…
Золотое
солнце вспыхнуло в последний раз алым пожаром на небе и погрузило свой огненный
шар в мгновенно посиневшие воды Дрина.
— Сами посудите, Миколай Герасимович, — с жаром заговорил Полиевкт Сергеевич, — четырнадцатилетний мой хлопчик рассказывает вдруг мне, старику-отцу, что земля какой-то
шар и даже, что он ходит кругом
солнца, а не
солнце кругом земли… Я его хвать за чуб, трясу да приговариваю: «Не бреши, не бреши». Ну и взял его из гимназии. Теперь табун стережет в станице, там глупостей не наберется.
Рано утром, когда
солнце на востоке, застланное зимним туманом, только что появилось бледным
шаром без лучей, и стан московский, издали едва приметный, так как белые его палатки сливались с белоснежной равниной, только что пробудился, со стороны Новгорода показался большой поезд.
Голова его с обнаженною макушкою представляет целый земной
шар; с одной стороны к свечке, служащей
солнцем (как в свете нередко случается, что сальные огарки служат иным
солнцами), сияет лучезарный полдень, далее рассвет, ночь и сумрак.
Рано утром, когда
солнце на востоке, застланное зимним туманом, только что появилось бледным
шаром без лучей, и стан московский, издали едва заметный, так как белые его палатки сливались с белоснежной равниной, только что пробудился, со стороны Новгорода показался большой поезд.
Как
солнце и каждый атом эфира есть
шар, законченный в самом себе, и вместе с тем составляющий только атом недоступного человеку по огромности целого, — так и каждая личность носит в самой себе свои цели и между тем носит их для того, чтобы служить недоступным человеку целям общим.
Солнце давно село. Яркие звезды зажглись кое-где по небу; красное, подобное пожару зарево встающего полного месяца разлилось по краю неба, и огромный, красный
шар удивительно колебался в сероватой мгле. Становилось светло. Вечер уже кончился, но ночь еще не начиналась. Пьер встал от своих новых товарищей и пошел между костров на другую сторону дороги, где, ему сказали, стояли пленные солдаты. Ему хотелось поговорить с ними. На дороге французский часовой остановил его и велел воротиться.
Солнце представлялось большим багровым
шаром.
Солнце, красный
шар в пыли, невыносимо пекло и жгло спину сквозь черный сюртук.
— Удивляюсь, — сказал он, — как может умный человек говорить такие глупости. Разве можно, чтобы огненный
шар спускался в воду и не потухал?
Солнце вовсе не огненный
шар, а
солнце — божество. Божество это называется Дева. Божество это ездит на колеснице по небу вокруг золотой горы Сперувя.
— Ты, видно, от рожденья слеп, — сказал он слепому, — что не знаешь, что такое
солнце. Я тебе скажу, что оно такое:
солнце — огненный
шар, и
шар этот каждый день выходит из моря и каждый вечер садится в горах нашего острова; это мы все видим, и ты бы видел, если бы был зрячий.